Симфония "По прочтении Виктора Астафьева"

Симфония "По прочтении Виктора Астафьева"

    Неудивительно, что чем масштабнее личность, о которой, вороша прошлое, хочется рассказать, тем труднее извлечь из памяти, отобрать из множества фактов и событий, нередко противоречивых, лишь значимое, не сиюминутное. Иной «стоп-кадр» в хрупкой цепочке воспоминаний вдруг тускнеет, мельчает. Иногда, читая о том, кого хорошо знал ранее, не сомневаясь в достоверности излагаемого автором, удивляешься возникающей непохожести - от ускользнувших деталей, сместившихся акцентов.
    Я решился воскресить в памяти незабываемые, в чем-то для меня судьбоносные, встречи с Виктором Петровичем Астафьевым лишь потому, что это связано с музыкой, рожденной его творчеством, - симфонией «По прочтении Виктора Астафьева».
    Новым толчком к написанию этих слов послужила недавняя премьера симфонии в Москве в интерпретации замечательного музыканта, профессора Российской академии музыки им. Гнесиных Валерия Петрова. Не так уж часто это бывает: музыка оказалась востребованной и очень тепло принятой слушателями через двадцать лет после создания.
    Я с волнением погружаюсь в то далекое, но все еще такое близкое время середины восьмидесятых годов: открытие чуда прозы В. Астафьева, зарождение музыкального замысла, всепоглощающая работа, репетиции, первое исполнение, знакомство с писателем.

    Проза В. Астафьева вся наполнена музыкой. Вот почему, прочитав первую же его книгу, я уже знал, что рано или поздно обязательно попытаюсь с помощью нотных знаков перенести на бумагу то, что им, Астафьевым, спето, но только мной услышано.
    Первая часть симфонии - «Голос из детства». Да, счастлив тот, в чьем детстве встретился хоть однажды тихий и неприметный дядя Вася со скрипкой.

                          Только сердце мое, занявшееся от горя и восторга,
                          Как встрепенулось, как подпрыгнуло, -
                         Так и бьется у горла, раненного на всю жизнь музыкой.

    С сердцем, музыкой раненным, становятся поэтами, мучениками, творцами добра. Все - в детстве, все - из детства... Одна лишь нота, звук: то ли рожок, то ли голос, превращающийся в крик, - не мать ли зовет и не может дозваться навсегда исчезнувшего в вечности младенца? Из того же детства и звонкие голоса детей: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло...». Но какие бы образы ни всплывали - на всем лежит печать, непонятая и зловещая. И вот определился эпиграф к первой части:

После первого исполнения симфонии «По прочтении Виктора Астафьева» в Малом концертном зале Красноярской филармонии (1984 г.). (Слева направо: В. Астафьев, В. Тарасова, О. Меремкулов)

Премьера в Москве (2004 г.). Дирижирует профессор В. Петров. Большой зал Российской академии музыки им. Гнесиных.

Фрагмент из воспоминаний о В.П. Астафьеве, опубликованных в книге «И открой в себе память» (Красноярск, ИПК Сибирского федерального университета, 2008)

                  Почему так тревожно и горько мне?
                  Что произошло, что изменилось вокруг?
                  Предчувствие будущих бед и страданий
                  Жило во мне тогда...

    Тени этих предчувствий мелькают в ночных видениях, уносимых «завьюженным» скерцо «Таежных снов» (II часть), и, наконец, устремляются к трагической кульминации «Сиреневой пасторали» (III часть):

                  Еще я помню театр с колоннами и музыку...
                  простенькая такая, понятная и сиреневая..
                  Я почему-то услышал сейчас ту музыку
                  и как танцевали двое - он и она,
                  пастух и пастушка - вспомнил.
                  Лужайка зеленая... пастух и пастушка...
                  Они любили друг друга, не стыдились любви
                  и не боялись за нее.
                  В доверчивости они были беззащитны.
                  Беззащитные не доступны злу -
                  Казалось мне прежде…
                  Черная ненависть, черная кровь задушили,
                  залили все вокруг:
                  ночь, снег, землю, время и пространство...

    Обескураживающие, леденящие душу слова. Любые муки, страдания не так страшны, как возникающий на каком-то этапе деформированного ужасами сознания итог: «казалось мне тогда».
    В финале симфонии возникают все те же голоса из детства, никогда не умирающие в нас, напротив, с возрастом звучащие все призывнее, все явственней - голоса милой сердцу земли и неутоленной любви.

                  Спит родная земля, глубоко спит,
                  натруженно дышит, и витают над нею
                  беды и радости, любовь и ненависть -
                  и все горит, все не гаснет моя
                  серебряная паутинка.
                  Но свет ее все отдаленней, слабей,
                  утихают во мне звуки прошлого,
                  блекнут краски, чтоб снова озариться, засиять,
                  когда сделается мне невыносимо жить
                  и захочется успокоения.

    Голоса героев В. Астафьева, их мысли и чувства, авторское «Я» писателя в моем сознании звучали тембрами русских народных инструментов. Конечно, это индивидуальное слышание, но прошло время - и я перестал сомневаться в правильности выбора.
    1984 год. Наступил день первого исполнения симфонии в Малом концертном зале Красноярской филармонии.
Волнуются все: и молодой преподаватель института искусств Валентина Тарасова, готовящаяся стать за дирижерский пульт, и окрыленные ею студенты-оркестранты, и все причастные к организации концерта.
Первый звонок. Зал постепенно заполняется. Воцарившаяся с появлением Виктора Петровича торжественно-напряженная атмосфера ожидания меня ввела в состояние, которое я переживал впервые: смотрю - и не вижу, мне что-то говорят - не слышу.
    Второй звонок... Третий... Наконец взмах дирижерской палочки - и началось. Тишину пронзает одинокий голос гобоя, звуковой поток все разрастается, его приливы и отливы в течение получаса властвуют в зале...
Потом аплодисменты, поздравления, пустеющие кресла. Остаются несколько человек: сам Виктор Петрович, дирижер, представитель комитета по культуре, работник краевого радио, пытающаяся записать интервью.
Астафьев явно взволнован, но очень скуп на слова. Им-то, словам, он цену знает!
    Невыкристаллизованные мысли, вдруг вылетевшие в случайной словесной оболочке, - нет, это не в его духе. Все его внимание притягивает Валентина Тарасова. Ее волевая энергия и музыкальная одержимость ему, видимо, пришлись по душе. Говорит ей что-то теплое, хитро улыбается, подтрунивая над ее «мужской» дирижерской хваткой. Виктор Петрович, конечно, понял, что эти ее свойства и обеспечили успех исполнению. Как показало время, этот вечер стал событийным.

Оркестр русских народных инструментов Гостелерадиокомпании
"Новосибирск". Дирижер - Заслуженный артист России В. Гусев.
Соло гобоя - К. Лубин.